Неточные совпадения
Он
читал книгу, думал о том, что
читал, останавливаясь, чтобы слушать Агафью Михайловну, которая без устали болтала; и вместе с тем разные картины хозяйства и
будущей семейной жизни без связи представлялись его воображению.
В закладе жемчуга, серебра он вполовину, смутно
прочел тайну жертв и только не мог решить, приносились ли они чистою преданностью или в надежде каких-нибудь
будущих благ.
— Вот-с, в контракте сказано, — говорил Иван Матвеевич, показывая средним пальцем две строки и спрятав палец в рукав, — извольте
прочесть: «Буде же я, Обломов, пожелаю прежде времени съехать с квартиры, то обязан передать ее другому лицу на тех же условиях или, в противном случае, удовлетворить ее, Пшеницыну, сполна платою за весь год, по первое июня
будущего года»,
прочитал Обломов.
— Слушайте же! — и
читал: — «Ваше настоящее люблю не есть настоящая любовь, а
будущая.
— Ты на их лицах мельком
прочтешь какую-нибудь заботу, или тоску, или радость, или мысль, признак воли: ну, словом, — движение, жизнь. Немного нужно, чтоб подобрать ключ и сказать, что тут семья и дети, значит, было прошлое, а там глядит страсть или живой след симпатии, — значит, есть настоящее, а здесь на молодом лице играют надежды, просятся наружу желания и пророчат беспокойное
будущее…
Впрочем, и все, что описывал до сих пор, по-видимому с такой ненужной подробностью, — все это ведет в
будущее и там понадобится. В своем месте все отзовется; избежать не умел; а если скучно, то прошу не
читать.
Вообще, все эти мечты о
будущем, все эти гадания — все это теперь еще как роман, и я, может быть, напрасно записываю; пускай бы оставалось под черепом; знаю тоже, что этих строк, может быть, никто не
прочтет; но если б кто и
прочел, то поверил ли бы он, что, может быть, я бы и не вынес ротшильдских миллионов?
Автор в предисловии скромно называет записки материалами для
будущей истории наших американских колоний; но
прочтя эти материалы, не пожелаешь никакой другой истории молодого и малоизвестного края.
Предводитель
прочитал другую бумагу — то был проект адреса. В нем говорилось о прекрасной заре
будущего и о могущественной длани, указывающей на эту зарю. Первую приветствовали с восторгом, перед второю — преклонялись и благоговели. И вдруг кто-то в дальнем углу зала пропел...
Премилое получил письмо от почтенного моего Егора Антоновича; жалею, что не могу тебе дать
прочесть. На листе виньетка, изображающая Лицей и дом директорский с садом. Мильон воспоминаний при виде этих мест! — С
будущей почтой поговорю с ним. До сих пор не писал еще к Розену и не отвечал Елизавете Петровне.
— А нельзя-с; он должен идти
читать свое чистописание
будущей графине Бутылкиной. Пойдем, брат, пойдем, — настаивал он, взяв за рукав поднявшегося Помаду, — пойдем, отделаешься скорее, да и к стороне. В город вместе махнем к вечеру.
Мать, в свою очередь, пересказывала моему отцу речи Александры Ивановны, состоявшие в том, что Прасковью Ивановну за богатство все уважают, что даже всякий новый губернатор приезжает с ней знакомиться; что сама Прасковья Ивановна никого не уважает и не любит; что она своими гостями или забавляется, или ругает их в глаза; что она для своего покоя и удовольствия не входит ни в какие хозяйственные дела, ни в свои, ни в крестьянские, а все предоставила своему поверенному Михайлушке, который от крестьян пользуется и наживает большие деньги, а дворню и лакейство до того избаловал, что вот как они и с нами,
будущими наследниками, поступили; что Прасковья Ивановна большая странница, терпеть не может попов и монахов, и нищим никому копеечки не подаст; молится богу по капризу, когда ей захочется, — а не захочется, то и середи обедни из церкви уйдет; что священника и причет содержит она очень богато, а никого из них к себе в дом не пускает, кроме попа с крестом, и то в самые большие праздники; что первое ее удовольствие летом — сад, за которым она ходит, как садовник, а зимою любит она петь песни, слушать, как их поют,
читать книжки или играть в карты; что Прасковья Ивановна ее, сироту, не любит, никогда не ласкает и денег не дает ни копейки, хотя позволяет выписывать из города или покупать у разносчиков все, что Александре Ивановне вздумается; что сколько ни просили ее посторонние почтенные люди, чтоб она своей внучке-сиротке что-нибудь при жизни назначила, для того чтоб она могла жениха найти, Прасковья Ивановна и слышать не хотела и отвечала, что Багровы родную племянницу не бросят без куска хлеба и что лучше век оставаться в девках, чем навязать себе на шею мужа, который из денег женился бы на ней, на рябой кукушке, да после и вымещал бы ей за то.
Там было человек двенадцать разного народу — студентов, офицеров, художников; был один писатель… они все вас знают, Иван Петрович, то есть
читали ваши сочинения и много ждут от вас в
будущем.
— Отлично… ха-ха!.. Менений Агриппа… прекрррасно!.. — продолжал он, поправляя волосы неверным жестом. — А Менений Агриппа не рассказал вам, Мирон Геннадьич, о
будущей Ирландии, которую вы насаждаете на Урале с самым похвальным усердием? Менений Агриппа!.. О великие ловцы пред господом, вы действительно являетесь великим российским желудком… Ха-ха!.. А я вам
прочитаю лучше вот что, господа...
— Это очень мило и не марко: для мужского кабинета надобно выбирать непременно темные цвета: светлые скоро портятся от дыму. А вот здесь, в маленьком пассаже, который ведет из
будущего вашего кабинета в спальню, я устрою боскет — не правда ли, это будет прекрасно? Там поставлю одно кресло, так, чтобы я могла, сидя на нем,
читать или работать и видеть вас в кабинете.
Ему было тогда семь лет… Успех этих стихов льстил его самолюбию. Когда у матери случались гости, она всегда уговаривала сына: «Алеша, Алеша,
прочитай нам „Скорее, о птички“. И по окончании декламации гости со вздохом говорили: „Замечательно! удивительно! А ведь, кто знает, может быть, из него
будущий Пушкин выйдет“.
«Имею удовольствие препроводить Вам при сем жития святых и книгу Фомы Кемпийского «О подражании Христу».
Читайте все сие со вниманием: тут Вы найдете вехи, поставленные нам на пути к
будущей жизни, о которой Вы теперь болеете Вашей юной душой. Еще посылаю Вам книгу, на русском языке, Сен-Мартена об истине и заблуждениях. Перевод очень верный. Если что будет затруднять Вас в понимании, спрашивайте меня. Может быть, при моей душевной готовности помогать Вам, я и сумею растолковать».
Он
читал вслух душеспасительные книги, толковал с красноречивыми слезами о разных христианских добродетелях; рассказывал свою жизнь и подвиги; ходил к обедне и даже к заутрене, отчасти предсказывал
будущее; особенно хорошо умел толковать сны и мастерски осуждал ближнего.
«Бедный!» —
читал он на всех лицах, во всех глазах, и это тем более усугубляло его страдания, что никто глубже его самого не сознавал всю наготу
будущего, в которое судьба, с обычною бессознательности жестокостью, погружала его.
— Так и знай же, мой дорогой, что никогда ты обо мне не вспомнишь дурно или со злом, — сказала она так убедительно, точно
читала у меня в глазах
будущее. — Как расстанемся мы с тобой, тяжело тебе в первое время будет, ох как тяжело… Плакать будешь, места себе не найдешь нигде. А потом все пройдет, все изгладится. И уж без горя ты будешь обо мне думать, а легко и радостно.
— Есть случаи, в которых принимающие участие помогают, а не
читают диссертации. Может быть, все то, что вы говорите, правда, — я не стану возражать;
будущее — дело темное; я знаю одно: мне теперь два выхода, — куда они ведут, трудно сказать, но третьего нет: или броситься в воду, или быть счастливейшим человеком.
Она все пела и говорила, что ей очень хорошо, и книги, которые мы брали в библиотеке, я уносил обратно нечитаными, так как она уже не могла
читать; ей хотелось только мечтать и говорить о
будущем.
На
будущем же съезде предполагают
прочитать реферат о том, как следует понимать выражение: «по точному оного разумению».
В виду этих сомнений я припоминал свое прошлое — и на всех его страницах явственно
читал: куроцап! Здесь обращался к настоящему и пробовал
читать, что теперь написано в моем сердце, но и здесь ничего, кроме того же самого слова, не находил! Как будто все мое миросозерцание относительно этого предмета выразилось в одном этом слове, как будто ему суждено было не только заполнить прошлое, но и на мое настоящее и
будущее наложить неистребимую печать!
— Здравствуйте! — иронически воскликнул
будущий архиерей, человек с головою негра, — курчавый, толстогубый, зубастый. — Это, брат, ерунда. Ты
читай, что дают, а в область, тебе не подобающую, — не лезь!
Он
прочел также переведенное им в трех актах какое-то драматическое представление для
будущего бенефиса Щепкина «Пятнадцать лет в Париже».
— Извините меня, — сказал Ступицын, — я имею к вам маленький секрет: я слышал — на днях вы делали честь моей младшей дочери, и жена моя ничего вам не сказала окончательного. Я, конечно, как только узнал, тотчас все это решил. Теперь она сама пишет к вам и просит вас завтрашний день пожаловать к нам… — С этими словами Ступицын подал Хозарову записку Катерины Архиповны, который,
прочитав ее, бросился обнимать
будущего тестя.
Читай и плачь о
будущей моей горести.
— Оставьте!
Читали! — крикнул сердито фельдшер и отмахнулся рукой. — Я не хочу варить щей, которых мне никогда не придется хлебать. К черту
будущее человечество! Пусть оно подыхает от сифилиса и вырождения!
И он заговорил о том, что всем давно уже известно. Никитин не стал слушать его, простился и пошел к себе. Он быстро разделся и быстро лег, чтобы поскорее начать думать о своем счастии, о Манюсе, о
будущем, улыбнулся и вдруг вспомнил, что он не
читал еще Лессинга.
Я отвечал довольно резко, что мне было не до мистических книг, но сказал, что к
будущему воскресенью
прочту непременно обе книги.
Социалистические брошюры начал я
читать всего за год до переворота жизни и
будущее — понимаю, а в настоящем — разбираюсь с большим трудом, прошлое же русской земли — совсем тёмное дело для меня; тут, пожалуй, Егор больше знает, чем я.
В одной рукописной его книге (не помню, как она называлась)
читал я, признаюсь, с предубеждением и недоверчивостью, предсказание Шишкова о
будущей судьбе Европы, о всех ее революциях и безвыходных неустройствах.
— Скучно? Нет. Я
читаю… А когда книги мне надоедают, мечтаю, гадаю о
будущем, задаю вопросы своей судьбе.
Наш кривляка, этот мерзавец, председатель правления, сегодня на общем собрании будет
читать доклад: «Наш банк в настоящем и в
будущем».
Прочитав приказ и кончив пить чай, Александр Михайлович приказывает Никите убрать самовар и садится набивать папиросы, продолжая бесконечные размышления о своем прошлом, настоящем и
будущем, которое сулит ему если не генеральские, жирные, то по крайней мере штаб-офицерские, густые эполеты.
Пан Чижевский (
читает про себя). «…С
будущими…»
Заметка эта случайно попалась мне на глаза; я легко мог ее и не
прочесть, а между тем, если бы в
будущем нечто подобное произошло со мною, то мне уже не было бы оправдания: теперь такой случай опубликован… Я должен все знать, все помнить, все уметь, — но разве же это по силам человеку?!
И в первый раз это
будущее глянуло на меня зловеще и мрачно. Некоторое время я ходил совершенно растерянный, подавленный громадностью той ответственности, которая ждала меня в
будущем. И везде я теперь находил свидетельства того, как во всех отношениях велика эта ответственность. Случайно мне попался номер «Новостей терапии», и в нем я
прочел следующее...
Музыканты на одной стороне хор настраивали свои инструменты, а в газетной — советник губернского правления г. Богоявисенский громко
читал по бумажке свой
будущий спич, который через час он должен будет произнести наизусть, по внезапному, так сказать, вдохновению и от полноты сердца.
— Вот письмо, извольте
прочесть, — сказал Лука Данилыч. Меркулов стал
читать. Побледнел, как
прочел слова Марка Данилыча: «А так как предвидится на
будущей неделе, что цена еще понизится, то ничего больше делать не остается, как всего тюленя хоть в воду бросать, потому что не будет стоить и хранить его…»
Возвышенные и душу возвышающие слова царя-псалмопевца подходили к душевному состоянию Дарьи Сергевны и заставили ее забыть на время заботы и попеченья о
будущем житье-бытье. В благочестивом восторге страстно увлеклась она чтением псалтыря. Кончив вторую кафизму, принялась за третью, за четвертую и
читала до позднего вечера, а наемная канонница храпела на всю моленную, прикорнув в тепле на лавочке за печкой.
— Господин Кольберг! — спросил я его однажды, когда мы сидели вдвоем: я
читал книгу, а он рисовал карандашом эскиз
будущей картины.
Можно было
прочесть на лице честолюбивой баронессы, какая строка из этого послания произвела на сердце ее приятнейшее впечатление. Право относиться по дипломатическим делам к повелителю обширнейшего государства — право, дающее ей опять сильное влияние на ее соотечественников, поколебало твердость ее души. Кончилось тем, что она благословила чету любовников и обняла своего
будущего зятя.
— Милая Фанни, позволь тебе представить доктора Караулова, это знаменитость не только
будущего, но и настоящего; ты
читала о нем, он победитель холеры… но, главное он мой старый и даже единственный друг…
Купцы, кроме того, надеялись, что «живоглот» — под этим прозвищем был известен среди них Николай Ильич, — пощадит в своей газете подписчиков, в чем, впрочем, жестоко ошиблись, и несмотря на то, что увидали свою ошибку с первых ее номеров, нарасхват
читали ее не давая зарока и на
будущее время вносить за нее деньги.
Между тем с верхней до низшей ступени баронессина двора
читали друг другу строжайшие наставления о честности и, в пример ужасных злоупотреблений, которых избегать надо, выставляли (уж конечно, не себя! кто себе лиходей?) соседние мызы; кричали много, грозили наказаниями (тогда, когда забывалось правило дележа) и преисправно обеспечивали себя на
будущее время.
Своею смертью старушка укрепила и освятила переданные ею своей ученице идеи и воззрения — в память m-lle Leontine Наталья Федоровна
читала и перечитывала завещанную ей библиотеку; в память ее же она в своих мечтах о
будущем видела себя то благотворительницей, то монашенкой, то мученицей.
— Я его не
читая, но князь Дмитрий Павлович,
прочитав его, сказал при мне своей дочери, что ее дядя собирается подольше погостить у них в половине
будущего сентября, значит он писал, между прочим, и об этом.
Однажды они сидели вечером и прорабатывали вместе тезисы к предстоящему съезду партии. Темка
читал, а Марина слушала и шила распашонки для
будущего ребенка. На столе гордо разлеглась очень сегодня удачно купленная бумазейка, — ее Марина уже нарезала на пеленки.